«Он был моим солнцем» - вдова Карена Енгибаряна о муже, спасавшем людей из «Крокуса»

Пресс-служба Российской и Ново-Нахичеванской епархии ААЦ вместе со вдовой Карена Наной Енгибарян подготовила большой материал, чтобы почтить память своего прихожанина.

 

«Все мы c прискорбием узнали об этой страшной новости, ибо та часть храма, где любил стоят Карен, теперь пустует. Нам грустно, так как мы лишились доброго сердца, улыбки, руки помощи, теплого братского слова, поддержки ... Светлая память о Карене будет жить вечно в наших сердцах», – говорится в предисловии интервью.

 

Уроженцу Арцаха Карену Енгибаряну было всего 35 лет. Он мечтал о детях, которым уже придумал имена, мечтал путешествовать, познавать мир и помогать людям. Однако его мечтам уже не суждено сбыться.

Мы решили не оставаться в стороне и поделиться историей этого светлого молодого человека.

 

Карен меня увидел на территории храма, написал мне, и мы познакомились. Знаете, почему я к нему прониклась доверием? Потому что у него очень добрые глаза. Его глаза всегда улыбаются. Его глаза излучают свет. Поэтому я подумала: «Вот это добрая душа». Как только мы познакомились, пообщались, я поняла, что это мой человек.

Я за ним – как за сильным плечом. Поэтому он был настолько умным, не просто умным в плане знаний, а в нем хватало жизненной мудрости, поэтому я доверилась ему. Доверила ему свою жизнь. Мы познакомились и через 3 недели поняли, что не можем друг без друга и должны связать свою жизнь. Мы поженились через 8 месяцев (16 октября 2021 года). После свадьбы путешествовали по Марокко. Подумали, это страна, где есть и море, и океан, и горы, и пустыня, и интересная культура. Мы взяли машину и объехали всю страну. Нам было важно увидеть все культурное разнообразие страны. От поездки остались самые замечательные воспоминания. Мы успели также поехать в Египет. Там в Каире мы нашли армянские церкви – 2 католические и 1 апостольская. Когда я туда зашла, там не было батюшки. Никого не было, только охранник, который посоветовал позвонить батюшке, чтобы нас впустили. Я позвонила, священнослужитель разговаривал со мной на западноармянском языке. И я там так расплакалась, думаю: «Господи, вот мое родное, даже в Египте, в Каире, в мусульманской стране».

 

Он плохо разговаривал на армянском языке, только на своем арцахском диалекте и не понимал, о чем говорят на Литургии, но он стоял от начала до конца. Иногда я смотрела на него и думала: «Интересно, у кого глубже вера: у меня или у него?» Потому что я молилась и быстро заканчивала молитву, а он стоит с закрытыми глазами, углубившись в свои мысли. И я говорила: «Господи, спасибо за этот свет». Потому что у меня была непростая жизнь и я в нем обрела свое счастье.

У нас была очень счастливая семейная жизнь. Нам говорили: «Сейчас вы поживете вместе и поругаетесь. Быт всегда портит отношения». Но у нас любовь только росла. Мы вообще не ругались. В семейной жизни было так, что у нас не было принципа «Кто кого: ты меня обидел больше, нет, ты меня больше. Я вкладываюсь в семью больше, нет, я». Этого мы старались избегать. И мы не засыпали, пока в нашем сердце была обида друг на друга. Никаких нерешенных дел не оставляли перед тем, как уснуть. Мы все обсуждали. Он был старше меня на 10 лет. Он направлял меня, давал в семейной жизни ту свободу, которая мне была очень нужна.

Он не был просто мужем, он был лучшим другом. Я потеряла лучшего друга.

 

ОН НЕ ПРИВЯЗЫВАЛСЯ К ЗЕМНОМУ

Он был финансовым менеджером. Проводил финансовый аудит в IT компании. У него был математический склад ума. Он во всем искал логику. Я ему перед сном читала Евангелие, я все принимала сердцем, а он говорил: «Так, Нана, открой толкование. Я не понимаю, почему он так сказал? Где логика? Так, я должен найти логику».

Он очень легко смотрел на жизнь. Он жил сегодняшним днем. Он не привязывался к земному, потому что к материальным вещам относился очень просто и спокойно. Это мне нравилось в нем. Очень многого достиг, многое имел и в то же время был простым человеком. Он не привязывался к земному, ко всему относился легко и просто, не суетился.

 

Прошлым летом мы вместе поехали в Армению. Это совпало с событиями, когда его родственники из Арцаха вынуждены были переселится в Армению. Какая трагедия. Он говорил: «Смотри на моих родственников, вот смотри – они же живут, они же дальше продолжили жить, ну что поделаешь». Этот человек видел все горе своих родственников и пытался помочь им. Он редко бывал в Ереване, в Армении, в основном он ездил в Арцах. Арцах был в его мыслях и сердце. Сам он родился в Орехово-Зуево, его родители из Арцаха – мама из Степанакерта, а отец – села Норагюх Аскеранского района. В самой Армении у него вообще не было родственников, а тут родственники оказались в Армении. Соответственно и связь с Арменией появилась.

В Армении мы ездили по церквям. Армения стала ему еще ближе. Я его познакомила также с моей родиной – Джавахком, прекрасным краем. Я говорила: «Лучшая картошка в мире у нас в Ахалкалаки».

В нем была воинственность, свойственная арцахцам. Он говорил: «Доброта должна быть с кулаками». То есть он был добрым, но в то же время очень воинственным.

Он сделал кольцо себе, написал имена девочки и мальчика, которые у нас будут – Анна и Анри. Это кольцо он носил. Там еще Арцах был нарисован и все, что его душе близко. Мы очень долго думали, как мы будем воспитывать детей. Были разговоры: «Вот смотри, я гуманитарий, ты – технарь. Я буду гуманитарными предметами с ними заниматься, а ты – физикой и математикой. У моих детей будут такие красивые глаза, как у тебя, потому что у тебя светлые, добрые большие глаза».

 

22 марта перед праздником Вербного Воскресенья (Цахказард) пришел в церковь Преображения Господня, чтобы с прихожанами и членами молодежного союза «НУР» помочь убраться в церкви. Он постился и с утра чувствовал небольшую слабость, говорил, что начало горло болеть. Я тогда ответила: «Да ладно тебе. Идет пост. Иди, доброе дело соверши». Я не хотела давать ему слабину. Болезнь не может помешать совершать добрые дела. И он безотказно пошел в церковь, чтобы помочь. Но мог остаться дома. Потом пришел вечером и у него поднялась температура, он лежал и начал потеть. Потом друг звонит ему и говорит: «Карен, мама в Крокусе. Я не знаю, что с ней. Она позвонила, сказал, что там задымление. Надо спасти».

И он поехал в Крокус, чтобы спасти маму друга. Карен зашел в горящее здание и выводил находившихся там людей.

Инна Анатольева была очень верующей женщиной, приводила его в церковь на исповедь и на причастие. Она как добрый ангел: светлая, добрая женщина. Они с другом Марком ждали в Крокусе, пока скорая и остальные приедут и выведут оттуда, но потом ближе к утру узнали, что она умерла. Пожарные нашли ее тело. Они с подругой спрятались в туалете от задымления и обе погибли.

Карен с температурой, вспотевший отдавал куртку тем, кто выходил из здания и всячески помогал им. Он вернулся утром полуживой. Вызвали ему скорую, сделали укол от температуры, но она не сходила. Мы отвезли его в больницу. Поднялась температура до 40, мы не знали, что делать. Пробовали и парацетамол, и остальное пил, но ничего не помогало. Организм был очень ослаблен. Мы отвезли его в больницу имени Склифосовского. Там сказали, что нужно в реанимацию, потому что была поражена печень, легкие.

Ничего не предвещало беды. Он был здоровый, не было никаких хронических заболеваний, даже флюорографию проходили, потому что планировали детей и все анализы на свете сдавали. У нас никаких проблем не было.

В реанимации отказали почки, и сказали, что сердце до утра может не выдержать. Я пришла, сидела плакала у ворот церкви. Я говорила: «Господи, но он же еще не стал отцом. Пожалуйста, не забирай его у меня. Умоляю Тебя, спаси его». Примерно в 6 утра мы узнали, что его не стало.

 

Я сначала ничего не соображала, просто в шоковом состоянии была, а потом я подумала: «У меня нет детей, у меня нет ничего, как я могу держать в себе эту любовь, которая была к этому человеку?» Я подумала, что мой единственный выход – это посвятить свою любовь людям и служению Богу. Потому что сначала я ничего не осознавала, может даже обижалась немного на Бога. Но потом, я начала понимать заветы Христа, Христово Воскресенье, смысл всего этого я начинаю по-другому ощущать. У меня глубже связь с Богом, потому что часть меня там, рядом с Богом. Моя любовь там. Я знаю как Господь меня любит, но я человек грешный. И все-таки я думаю, что сейчас моя любовь к Богу увеличивается, потому что я раньше смотрела на небо и видела свет Божий, а сейчас вижу еще больший свет, потому что мой муж был для меня светом, а он рядом с Ним.

 

Самое сложное – это просыпаться. Я не могла заснуть до тех пор, пока не дотрагивалась до него. И когда просыпалась, видела его и свет появлялся. Всю зиму не было солнца. Он был моим солнцем. Сейчас самое сложное – просыпаться без Карена. Я даже боюсь оставаться одна. Сейчас у меня, конечно, кризисный период в жизни. Я могу только молиться, чтобы я нашла свой путь, потому что мне очень сложно. И не знаю как мне дальше быть, но я надеюсь что Господь мне укажет путь.