То, что сегодня происходит в Армении, напоминает время Горбачева- Вадим Козюлин

Какие перспективы экономического развития открываются для Армении в рамках Евразийского экономического союза? Может ли страна одновременно двигаться в сторону европейской интеграции, не выходя из ЕАЭС? Как связаны экономика, безопасность и культурный код малого государства в эпоху глобальных технологий и информационных трансформаций?

Об этих и других актуальных вопросах – в большом интервью с главным научным сотрудником Института актуальных международных проблем академии МИД России, к.п.н. Вадимом Козюлиным, участником международного круглого стола «Евразийская интеграция и экономическое развитие Республики Армения» 

– Вадим Борисович, вы участвовали в международном круглом столе «Евразийская интеграция и экономическое развитие Республики Армения» и выступали на экспертной панели «Перспективы экономического развития Республики Армения и вопросы безопасности». В связи с этим возникает вопрос: какие перспективы экономического развития открываются Армении в рамках евразийской интеграции, и есть ли этому альтернатива?

— К сожалению, действительно приходится объяснять вещи, которые специалистам кажутся очевидными, но на бытовом уровне почему-то мало кому разъяснены. А ведь преимущества участия Армении в Евразийском экономическом союзе проявляются и на высоком — экономическом, политическом  уровнях, и на простом, народном, то есть отражаются на каждом гражданине страны.

Что такое Евразийский союз? Это свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и людей. Граждане стран-участниц могут свободно перемещаться, трудоустраиваться, пользоваться социальными и медицинскими услугами принимающей страны. Для Армении это огромная помощь: перед страной открывается доступ к рынку в 180 миллионов человек. Армянские товары и услуги могут свободно продвигаться, капиталы – приходить в страну. И эти инвестиции действительно значительны для масштаба Армении.

Конечно, в реальности не всё идеально. Союз развивается, и в его рамках действует Евразийская комиссия, где у каждой страны равный голос. Это обеспечивает равноправие, но усложняет процесс, потому что любое решение требует консенсуса. Отсюда и те затруднения, которые порой замечают люди: по некоторым вопросам согласие ещё не достигнуто.

Есть перечень нерешённых вопросов, над которыми работает комиссия. Она ежегодно отчитывается о прогрессе. Но важная проблема — недостаток информирования. Люди попросту не знают, чем занимается ЕАЭС, какие преимущества уже получили и какие задачи планируются к решению. Евразийская комиссия ведёт себя слишком скромно, особенно сейчас. А ведь важно, чтобы граждане Армении понимали, какую организацию их страна выбрала, какие выгоды получает и к чему стремится.

Этому и были посвящены наши двухдневные обсуждения.

– Руководство Армении взяло курс на вступление в Европейский союз, заявляя при этом, что страна не собирается выходить из Евразийского союза. Возможно ли совмещать участие в двух организациях?

— На мой взгляд, модель совмещения возможна. Это отражает глобальную тенденцию. Во всём мире страны стремятся к так называемой собственной «агентности» — стремлению не зависеть от одной державы или одного объединения, а выстраивать баланс между крупными игроками, однако ставить во главу угла собственные интересы. Это абсолютно нормально.

Армения должна вести себя именно так: не служить чужим интересам, а защищать интересы собственного народа. Это обязанность любой власти.

Но то, что я вижу сегодня в Армении, мне очень напоминает время Михаила Горбачёва в Советском Союзе, когда он проводил политику «преимущества глобальных интересов над национальными». Тогда это называлось «новым мышлением». Сегодня в России вы не найдёте памятников Горбачёву — таковы последствия этой политики. Он забыл об интересах своего народа, своего многонационального государства. Он забыл об интересах союзников, фактически сдав их в Восточной Европе. Ему казалось, что он приносит миру добро. Кому-то, может быть, и принёс. Но не своим гражданам и не своим союзникам.

Я уверен, что в Германии памятник ему поставили или поставят — ведь он дал возможность объединиться стране. Но при этом он предал интересы друзей в Восточной Германии, бросил военных, которые там служили. Так со своей армией могут обращаться только враги. В итоге он развалил страну и дал возможность националистам поссорить республики.

Вот к чему приводит подобная политика.

И, к сожалению, таких внешних заинтересантов было немало и в прошлом, и сегодня они тоже есть. Мы знаем, к чему это приводит. Поэтому наблюдать происходящее в Армении сегодня — тревожно. Ошибки становятся очевидны слишком поздно, а исправить их часто невозможно. Люди страдают, память остаётся, а те, кто допускают такие ошибки, остаются в истории как слабые лидеры, не соответствующие уровню своих должностей.

Но осознание приходит слишком поздно.

– На вашей секции обсуждался также вопрос безопасности. Как евразийская интеграция связана с безопасностью Армении?

— Евразийский экономический союз — это прежде всего экономическая структура. В его повестке вопрос безопасности напрямую не стоит. За военную безопасность отвечает ОДКБ — это отдельный разговор. Но и внутри ЕАЭС есть факторы, которые косвенно влияют на безопасность: это культура, образование, информационная сфера.

Многим может показаться странным, но именно эти области сегодня стали полем скрытого противоборства: информационного, психологического, когнитивного. Это борьба за культурный код, историческую память, ценности. И благодаря цифровизации, искусственному интеллекту и глобальным сетям возможности влияния огромны.

Я преподаю в Дипломатической академии и вижу, как это работает. Крупные западные сети, алгоритмы и нарративы присутствуют в информационном пространстве, в том числе в России. Языковые модели, такие как ChatGPT, французский Mistral, Grok Илона Маска, — все они, пусть и не специально, продвигают американские или западные ценности. Молодёжь, используя эти инструменты, получает рекомендации по западным лекалам.

Возникает понятие мультикультуры, которое молодые люди осваивают через языковые модели, кино, мультфильмы, мемы. Это, с одной стороны, хорошо: доступ к информации стал проще. Чтобы получить ответ на сложный вопрос, теперь не нужно идти в библиотеку.

Но есть и риски. И особенно серьёзные — для малых государств вроде Армении.

Почему?

Потому что культура малых народов составляет маленькую долю общего массива данных. В больших данных доминируют англоязычные, китайские, русскоязычные источники. Литература, кино, танец, живопись переходят в цифровой формат, но данные малых языков — капля в океане. Когда ребёнок входит в цифровое пространство, он фактически погружается в культуру больших народов. Его собственный культурный код может быть просто утрачён.

Специалисты говорят, что 95% мировых языков находятся под угрозой исчезновения: через сто лет ими перестанут пользоваться, прежде всего — в сети. Будет использовано лишь небольшое число глобальных языков. А данных по малым языкам мало, поэтому они исчезнут.

Это серьёзная угроза, и её необходимо решать, вкладывая средства в сохранение культуры.

– Руководство Армении заморозило участие в ОДКБ. Насколько, на ваш взгляд, ОДКБ остаётся дееспособной структурой?

— ОДКБ, безусловно, остаётся дееспособной, потому что за ней стоит военная сила нескольких государств. У всех есть обязательства. Недовольство руководства Армении связано с тем, что ОДКБ не вмешалась в последний конфликт. Но, насколько я понимаю, дело не в военной силе, а в дипломатических формулировках — в рамках которых организация могла или не могла вовлечься.

У Армении есть поводы для скепсиса. Но важно помнить, что Россия за столетия наших отношений сделала для Армении очень многое — и именно на этом стоит строить будущее. Россия всегда была и остаётся дружественной страной. В России очень тёплое отношение к армянам. Огромная армянская диаспора активно участвует в жизни страны — в образовании, финансах, бизнесе, медицине. При этом армяне остаются патриотами своей родины и одновременно патриотами России — это абсолютно гармоничное сочетание.

И Россия, и Армения имеют друг перед другом определённый исторический долг. И разрушать эти отношения под влиянием эмоций и внешних сил — большая ошибка.

– После войны в Арцахе 2020 года и подписания трёхстороннего соглашения Запад стал активно вмешиваться в процессы на Южном Кавказе. Сейчас обсуждается возможность открытия так называемого «пути Трампа» через юг Армении — того, что Азербайджан называет Зангезурским коридором. Как эти процессы рассматриваются из России?

— Вы перечислили несколько названий — и ни одно из них не армянское: «путь Трампа», «Зангезурский коридор», Турция, Азербайджан. Если это соответствует интересам армянского народа — хорошо. Но у нас есть сомнения.

Я прочитал, что сын Трампа приезжал в Ереван и обсуждал этот коридор. Эксперты оценивают его прибыль в 400 миллиардов долларов в год. Но кому достанется эта прибыль? Армении? Я сомневаюсь. Что-то Армения, конечно, получит, но геополитические интересы страны здесь, на мой взгляд, под вопросом.

Эта ситуация снова напоминает Горбачёва, который призывал поступиться национальными интересами ради глобальных лозунгов.  

Армянский народ горд, обладает исторической памятью и жёсткими требованиями к защите своих интересов — именно потому, что много раз они нарушались, как раз тогда, когда руководство шло на компромиссы.

Когда-то Ельцину один из израильских лидеров предложил пойти на территориальный компромисс ради политических бонусов. Он ответил: «С таким подходом теперь я понимаю, почему ваша страна такая маленькая». Это очень точная мысль.

Поэтому уменьшать свою страну, прикрываясь красивыми лозунгами, опасно. Если армяне увидят экономические выгоды — пусть решают сами. Но ответственность огромна.

– Отношения России и Азербайджана в последнее время обострились. На конференции прозвучала мысль об «украинизации» Азербайджана. Согласны ли вы с этим?

— Действительно, мы видим резкие изменения в позиции Азербайджана. Термин «украинизация» тревожит, потому что мы знаем, к чему привела подобная политика на Украине. Очевидно, что внешние силы придали Азербайджану тон, который всё меньше совпадает с российскими интересами.

При этом отношения России и Азербайджана традиционно добрые. Россия долгое время была готова идти на компромиссы, даже на уступки. Вспомним эпизод со сбитым самолётом. С точки зрения обычного человека нужно было сразу признать вину, извиниться, компенсировать ущерб. Но в авиации действуют международные процедуры расследования, которые занимают месяцы. Россия следовала правильной формальной процедуре, но стратегически это выглядело неудачно и было воспринято как слабость — чем азербайджанская сторона сразу воспользовалась. Это тоже было не очень красивым шагом.

Сегодня отношения неидеальны, но статус-кво в целом восстановлен. Вектор может измениться либо в сторону восстановления дружбы, либо в сторону давления — к чему подталкивают внешние силы. И сам термин «украинизация» пришёл извне. Это именно та стратегия, которую пытаются навязать Азербайджану и другим странам. Но это не в интересах самого Азербайджана: у него большие интересы в России, а Россия, взяв паузу, всё же обладает ресурсами ответить.

Надеюсь, Азербайджан это понимает.

– Некоторые эксперты считают, что пауза в реакции России связана со специальной военной операцией. Изменится ли ситуация на Южном Кавказе после её завершения?

— Конечно, сегодня Россия тратит значительную часть ресурсов на спецоперацию и на обеспечение спокойствия внутри страны. Но если вы приедете в Москву, почувствуете: жизнь мирная, стабильная, почти не изменившаяся. Но руководство, безусловно, сосредоточено на двух задачах — операции и обеспечении внутренней устойчивости.

Когда СВО завершится, наступит время длительного мира, экономического развития, урегулирования конфликтов по периметру, исправления ошибок, которые были допущены. У России есть мощные ресурсы для этого. И Армения тоже почувствует эти изменения.

– По итогам круглого стола прозвучала мысль, что некоторые процессы «не были видны из Москвы». О чём шла речь?

— По выступлениям коллег из Кыргызстана, Казахстана, Беларуси мы видим, что население этих стран уже ощущает позитивные эффекты участия в ЕАЭС. В Армении же общество разделилось примерно пополам: одни считают, что стало лучше, другие — что хуже.

Похожая ситуация была в Кыргызстане пять лет назад. Но теперь там очевидны экономический рост и развитие промышленности — то, чего до ЕАЭС не было. В Армении статистически тоже зафиксированы позитивные изменения на уровне национальной экономики. Но население пока не почувствовало их в быту. Это создаёт смешанную картину. Думаю, через несколько лет эффект станет ощутим и для граждан.

Вторая проблема — работа Евразийской комиссии. Она выполняет огромный объём административной работы, но практически не объясняет людям, чем занимается и в чём выгоды её деятельности. Их сайт существует, но информация там скучная, профессиональная, людям непонятная.

А объяснять нужно. И специалисты для этого есть. Важно лишь уделить этому внимание и сделать работу понятной для простого гражданина.

Беседу вела Заруи Бабуханян

Подпишитесь на нас также в Telegram։

Загрузите приложение Iravunk и всегда будьте в курсе событий: